нет никакой войны
- война, поднимайся внучек! Германия наступает!
дед будит меня под утро (я видел седьмые сны!)
вздыхаю, бреду на кухню, (Господи, как устал я!)
- дед, белены объелся? нет никакой войны!
- слышишь, воет сирена?
слышишь, падают бомбы?
слышишь, как плачут дети,
как ребра домов хрустят?
я убежал из плена,
из черной его утробы,
ищи в своем интернете,
как их истребить, чертяк!
- дед, вся война – в бумагах и в паре лет без сыра,
ну и в проблемах с визой. в прочем-то - хоть бы хны!
Меркель - не идиотка, Германия хочет мира.
дед, прошу, успокойся, нет никакой войны!
- молчат твои интернеты?
радио вон настрой мне,
я тебя уверяю –
я чую фашистский дух.
дед берет сигареты,
сжимает ружье в ладонях,
неспешно дверь отворяет -
идет на свою «войну».
я снова вздыхаю тяжко и головой качаю –
ну как его успокоить? вечно он не в себе.
я ведь ходил к знахарке, я говорил с врачами -
хрен там, ему неймется фашистам ломать хребет!
дед возвратится ночью:
- видать, не прошли границу.
устало смежает веки:
- большая у нас страна.
- дед, ну чего ты хочешь?
пора бы угомониться,
мы в двадцать первом веке!
какая сейчас война?
…а позже я сам проснулся, лето пахнуло в окна, -
стало в душе тревожно, обручем сжало грудь.
гляжу: за окном взмывают серые самолеты –
в небо летят ракеты, огнем отмечая путь.
…немцам сорвало башню, немцы идут в Россию,
танки и самолеты – все как сто лет назад.
нет, мне почти нестрашно. страх – это некрасиво.
мы же смотреть готовы смерти своей в глаза?
слово пестрит повесткой в пабликах и на сайтах,
мечется по каналам, как приговор «война!»
Германия очумела, и Меркель, как хрен усатый,
решила, что ей зачем-то наша нужна страна.
дед в руки сует винтовку: я говорил те, дурень,
чую проклятых фрицев, чую их за версту,
пошли, научу не мазать, вот запасные пули,
видишь чужие лица – ату их, внучок, ату!
мне стало ссыкотно, братцы, хоть парень я не из робких,
пошли на пустырь, а там уж – дедов и внучат полно!
в Перми, Ярославле, Курске и даже Владивостоке,
все учатся быть бойцами, никто не залег на дно.
и тот, кто косил нещадно, и тот, кто служил, как надо, –
стоят и винтовки держат, и гневом глаза горят.
они не умеют драться, (печально, но это правда),
но храбрость дает им силы и веру, что все не зря.
все дружно идут к границе – сотрудники МТСа,
топ-менеджеры, эйчары и прочий рабочий люд:
учитель и проводница, уборщица, врач и слесарь
вцепились в свои винтовки и молча вперед идут.
возможно, они погибнут, как гибли когда-то деды,
но память в крови нетленна, (а немцам продуть – грешно!)
они распевают гимны, они идут за победой,
заранее предрешенной второй мировой войной.
…спустя пару лет, не больше, я грязный, худой, усатый,
домой возвращусь с чужбины, с поверженной стороны.
дед встанет, обнимет крепко и скажет: ну, как война там?
отвечу: дед. успокойся. нет никакой войны.
© Libra
